А.Масуд: «Черный монах» – таинственный визит

«Черный монах» – таинственный визит

В начале мая в ходе беседы с Рамизом Ровшаном о художественном слове и его влиянии я высказала свои мысли о том, что литература, за исключением небольшого количества произведений, уже не имеет прежней силы и способности воздействия и что даже такие романы, признанные шедеврами мировой литературы, как «Война и Мир», «Анна Каренина», «Красное и чёрное», «Овод», «Мадам Бовари», которые когда-то своей болью и страданием чуть ли не проникли в наше подсознание, потеряли своё влияние и значение как продукты, у которых истёк срок годности. Хотя он и пытался отговорить меня от этой «неправильной позиции» и убедить меня в вечной и неизменной силе великой литературы, после ряда примеров и объяснений мы, наконец, поняли друг друга.  

Потом что-то случилось, и какое-то время мы оба, упустив нечто высшее и святое, стали кружиться вокруг этой темы со странной, полной страха, осторожностью. И чтобы оправдать этот вынесенный нами, словно смертная казнь для кого-то, беспощадный «приговор», мы начали решать вопрос с различных точек зрения, поворачивая его в разные стороны с помощью литературных импровизаций и пауз. В это время, чтобы как-то детализировать тему более подробно, я бросила слова: «Однако, например, Чехова я бы не внесла в этот список»». Увидев, что лицо Рамиза вдруг напряглось непонятной, тайной нервозностью, а глаза как-то раздражённо сузились, я захотела сменить тему разговора. А он, ответив «по-моему, он тоже из этой категории», – замолчал…, и в ту же минуту я поняла, чтò разозлило Рамиза. Причина его нервозности была в том, что сочинения одного из его любимых писателей попали в этот список "просроченных произведений".

Воцарилась глубокая тишина… Я вспомнила в своё время сильно повлиявшие на меня произведения Чехова «Вишнёвый сад», «Три сестры», «Чайка», его героев, которые ищут счастье, несчастье, ложь и правду в каких-то нижних слоях своей скучной жизни, напоминающей подводный мрак, их скучные разговоры, наполненные романтическими страданиями и вопросами, и даже умных сумасшедших «Палаты № 6», прочитав которую когда-то была сильно потрясена…, и, как бы попрощавшись с Чеховым, с горечью призналась: «Да…, по-моему, тоже».

На следующее утро, выйдя по традиции на утреннюю прогулку, я надела наушники и только собралась включить недослушанный накануне аудиотекст, 6-ю главу «Братьев Карамазовых», как вдруг на экране телефона, словно вынырнув из темной глубины, появился грустный портрет Чехова и под ним черным, жирным шрифтом название аудиотекста «Черный монах». От всего этого я растерялась. Задыхаясь от волнения, я вспомнила нашу вчерашнюю беседу с Рамизом, список произведений, утративших свое влияние и силу воздействия, печальный финал дискуссии, закончившейся Чеховым, и остановилась…
Хоть я и думала, что знаю, от кого пришло это таинственное послание, и что я хорошо знакома с этим творческим изданием, как только я начала понимать, что это произведение, которое я почему-то не читала, было прислано в ответ на жестокое решение, принятое в конце вчерашнего «суда», я почувствовала, что у меня перехватило горло от досады, голова закружилась, как будто я поднялась до недосягаемой высоты, и в глазах начало темнеть.

Я осторожно дотронулась до портрета Чехова, который со странной грустью смотрел на меня с экрана телефона, открыла произведение и всем своим существом стала слушать этот неповторимый шедевр в исполнении гениального актера Иннокентия Смоктуновского...